Лев Николаевич Толстой
О ГОСУДАРСТВЕ
(1909 г., текст и аудиозапись)
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~`
В первый раз ясно понял, что такое государство. А как, кажется, просто и легко было бы понять это.
Не боясь быть смешным, признаюсь о том поводе, который раскрыл мне все дело. Я возвращался нынче утром с прогулки, меня догнал едущий на санях живущий у нас стражник. Я устал, присел к нему, и мы разговорились. Я спросил, зачем он служит в своей гадкой должности. Он очень просто сказал мне, что чувствует и знает, что должность скверная, да где же он получит те 35 рублей в месяц: которые он получает.
И вдруг мне все стало ясно. Ведь все в этом. Все это великое устройство государства основано только на том, что стражник получает 35 рублей, тогда как не будь он стражником, цена ему 8.
И я в первый раз ясно понял все дело. А как, кажется, просто и легко было бы понять. Не говорю о тех поразительных глупостях, которые с важным видом пишутся в философии государственного права с именами всех философов, внушающими уважение к этому гнусному обману и поразительной глупости, в сущности дело ведь только в следующем.
Люди вооруженные, грубые, жестокие, грабят трудолюбивых, безобидных оседлых людей. Иногда грабят набегами — ограбят и уйдут, — иногда поселяются среди трудящихся и устраивают постоянный грабеж, т.е. отнимают часть их труда и пользуются им, ограждая себя оружием. Для более широкого распространения своего грабежа и упрочения его они угрозами, а главное подкупом, а то и тем и другим вместе, из ограбляемых подбирают себе помощников в ограблении.
На этом, только на одном этом основано все государственное устройство, различные отечества, включающие в себя народы одной или разных пород; на этом основаны всевозможные государственные учреждения: разные сенаты, советы, парламенты, императоры, короли.
Казалось, как легко бы понять. Так это очевидно, что, разъясняя сущность его, совестно говорить об этом обмане, как о чем-то новом, никому не известном: так оно бьет в глаза своей очевидностью. И удивительное дело: я, думая о предметах, связанных с государством, сознавая всю его губительность, до 80-ти лет не мог вполне понять, в чем это простое и ясное дело, и только, смешно сказать, нынче мне это открылось как что-то новое вследствие слов стражника.
Ведь все, что делается в этом признаваемом столь возвышенным и торжественном учреждении, называемом государством, все это делается только во имя тех мотивов, во имя которых служит стражник, и ведь все эти цари, министры, архиереи, генералы делают то же самое, что делает стражник. Разница только в том и в пользу стражника та, что стражник, лишившись своей должности, все-таки заработает хотя бы 8 рублей в месяц, цари же, митрополиты, сенаторы, выйдя из своих должностей, не сумеют заработать даже на хлеб. Другая разница и огромная и тоже в пользу стражника та, что он, бедняга, наивно говорил мне, что знает, что, служа в этой должности, поступает дурно, но что же делать... Министры же и разные генералы, митрополиты, поступая дурно, только и делая, что дурное, стараются уверить себя, что они поступают не только не дурно, но совершают великие дела.
Да им, несчастным, и нельзя думать иначе: король, император, вообще так называемый глава государства не может не стараться верить в необходимость, даже святость своего положения, потому что хотя он в глубине души и знает, что, делая то, что он делает, он поступает дурно, где же он возьмет уже не те 35 рублей и не только те дворцы и всю ту безумную роскошь, к которой он уже привык, в которой родился, но и удовлетворяющее его тщеславие, то внешнее почитание, которым он окружен. Тоже и все министры, архиереи, члены палат и до последнего чиновника. Всем им, кроме удовлетворенного тщеславия, честолюбия, прежде всего нужны те огромные деньги, получаемые ими от государства, все же то, что пишется и говорится о необходимости, полезности государства, о благе народа, о патриотизме и т.п., пишется и говорится только для того, чтобы скрыть от обманутых, отчасти от самих себя настоящие мотивы своей деятельности. Древность же и внешнее величие и хитрые софизмы ученых, оправдывающие этот государственный обман, так искусно скрывают сущность дела, что не только обманутые, но и обманывающие не видят всю зловредность обмана.
Да, все представляется необыкновенно простым и ясным, когда найдешь ключ кажущейся тайны.
"Но что же будет, если люди не будут поддаваться обману и не будет государства?"
Никто не может знать того, что будет, и как сложится жизнь после того, как люди избавятся от того обмана, в котором живут теперь. Одно можно наверное сказать — это то, что, как бы ни сложилась жизнь людей, свободных от обмана и развращения, жизнь эта не может не быть лучше жизни людей, подчиненных обману и развращению и не понимающих своего положения.
26 февраля 1909 г.
__________________________